Жизнь

Агриэль. Велиал. Белиал. Велиар.
Этими именами зовётся библейское демоническое существо. Дух небытия, разврата и разрушения.

«Что общего у света с тьмою?» — спрашивает апостол, и затем продолжая параллель говорит: «Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор., VI, 14, 15)

Согласно легенде Велиал был среди старших духов, за гордыню заточенных в сосуд Соломоном. Когда кувшин был открыт, и все демоны удалились на свои прежние места, Велиал принял некий образ, в котором отвечал на вопросы тех, кто приходил поклониться ему как богу, принося с собой богатые дары.

Велиал являлся людям в обманчиво прекрасном облике. Его речь приятна на слух, но истинно он лжив и вероломен. Он подбивает людей на греховные поступки, а излюбленный грех его - похоть и прелюбодеяние. Древние иудеи считали, что Велиал был создан сразу после Люцифера и злую сущность имел от рождения. Он один из первых поднялся против Бога. А после изгнания с небес стал воплощением зла.

Дабы призвать его необходима жертва. И Велиал часто нарушает обещания, но если кто-то добивался его расположения, тот был щедро вознагражден. (Lemegeton Clavicula Salomonis)

Многие люди считают, что демоны обязательно вселяются в человека. Церкви даже на секунду не приходит в голову мысль, что демоны могут управлять жертвой даже не вселяясь в нее.

Мое знакомство с Велиалом было совсем недавно...

Сны, в которых Он появлялся, были то жестоки и кровавы, то полны наслаждения...

Ведомая Его силой, я начала писать Дневник Сумасшедшего. Восхваляя Его. Записывая Его победы, неудачи...

А Он всё время стоял за спиной, держал руку на моём плече и шёпотом рисовал в сознании пропитанные алым картины своего прошлого.

Если не удавалось передать образ словами, Он окунал забвенными видениями в реку тех событий.

Будь то сожжение на костре Инквизиции или участие в оргиях публичных домов средневековой Италии.

Момент обезглавливание Цепеша или первая брачная ночь Царевны Зои.

Я переживала заново отрывки многих жизней. Умирала так, как умирают они. В муках, с адской болью. Чувствовала на себе их горячую кровь, стекающую по груди. Ее пульсацию из разорванных артерий. Последнюю боль во время удара головы о корзину рядом с гильотиной.

Вдыхала копоть их тел стоя на костре. Неистово кричала от боли, срывая голос.

Получала оргазмы, задыхаясь от любовных утех и болтаясь на виселице.

Я поняла, что чаще всего умирать почти не больно. Порой даже не успеваешь крикнуть, как все кончено. Наступил на противопехотную мину: уши ловят щелчок, а через мгновение кишки разлетаются по округе. Напарник, бежавший сзади на достаточно далеком от тебя расстоянии теперь стоит, как вкопанный. Благодарит Господа, что не на твоем месте и неистово крестится в надежде, что эта участь обойдет его стороной. Потом делает шаг и так же разлетается в клочья.

Я сходила с ума много раз...

Я просила Его оставить меня в покое и не показывать эти ужасы...

Момент смерти у всех одинаков. Умирающее сознание всегда рисует фракталы. Не знаю, с чем это связано. Перед тем, как оно угаснет, человек видит потрясающе красивые картины. Разноцветные круги вертятся. Трансформируются один в другой. Раскрываются, словно бутон перед солнцем… на фоне тьмы вокруг. Постепенно фракталов становиться меньше и меньше... А потом пропадают и они... И это Смерть.

Рядом всегда спиртное. Единственный источник сладкого забвения.

Что бы люди не говорили, а по ту сторону ничего нет. Абсолютно ничего.

Жизнь человека - всего-лишь химическая реакция.

Рай или ад - попытка глупцов заглянуть за завесу смерти и не желание принимать эти понятия в повседневной жизни.

Демоны живут не там, они среди нас. Как и Ангелы.

Рай - это не сад Господний, который рисуют проповедники. Это участок земли, на котором вы выросли. Это любовь ваших родителей, детей и друзей. Он маленький и у каждого свой.

В то время, как Ад - весь остальной мир вокруг.

Нет Бога, кроме родителей. А Демонов можно увидеть на улице в каждом встречном.

Не будет второго пришествия, мифического воскрешения и Страшного Суда. Кости в земле сгниют. Со временем их растлят черви. А если на могиле нет даже таблички с именем, то и вспоминать больше некого.

Все кончено.

Сегодня я сгораю в Гоморре. Не от гнева Господнего. В огне извергающегося вулкана. Это страшно. Когда не знаешь, куда спрятаться от стихии. Соломенный домик не спасет от потока лавы. Надо бежать и не оборачиваться. Начался дождь. Тех, кто остановился и посмотрел назад, настигает огонь. Капли дождя прибивают к телу пепел уже сгоревших, а лава превращает в горящий факел.

Я оборачиваюсь, чтобы последний раз взглянуть на родной дом и... Неистовый крик, фракталы, смерть...

В этот день сгорело дотла два города... Содом и Гоморра... Я прожила последние минуты каждого, с кем поигралась стихия.

Хватаю стакан со спиртным и залпом выпиваю. Градом льются слезы. Эта участь... Никому ее не желаю...

Спасибо, что выслушали. Меня зовут Анна. И это мое откровение...

Наверх к содержанию

Зеркало

Страх. Мы боимся того, что не в силах понять, того, что может нас убить. Мы обходим это стороной, а, если страх овладевает кем-то из наших знакомых, просто делаем вид, что не при делах.

У таких, как я, знакомые исчезают быстро. Все разбежались, когда начали замечать перемены в моем поведении. Больше нет той веселой озорной девчушки – души компании. Я стала дерганной. Нет пестрых прикидов в последнем писке моды. На лице печать усталости, в глазах не проходящий животный страх, а одежда сменилась на серую или черную. Теперь уже замкнутая в своих затхлых четырех стенах схожу с ума от видений, которые шлет мне демон. Давно не выхожу на улицу. Окна в моей квартире завешены плотной черной тканью. Единственный источник света – это свечи.

Вы вправе спросить откуда у меня деньги на них. Родители. Они пополняют мою кредитную карту на определенную сумму, а заодно оплачивают все коммунальные услуги. Еду приносит служба доставки из магазина. Понятное дело, что мой образ жизни родителей не устраивает, но пусть доченька лучше уж дома с ума сходит, чем где-то на улице колется, пьет и ночует в подвалах.

Недавно разбилось зеркало в прихожей. Не знаю, как так случилось. Давно даже мимо не ходила, а смотреться в него мне не зачем. Однажды сидела в комнате, водила руками над свечей, нюхала копоть и внезапно что-то упало. Громко так, с оглушительным грохотом и последующим звоном стекла. Вскочив от неожиданности я пошла смотреть что произошло. Включать свет не решилась, а свечу оставила в комнате, поэтому двигалась медленно, осторожно ступая каждый шаг.

Стекло врезалось в стопы не больно. Легкое покалывание нравилось. Вот, как чувствую себя йоги! В голове вдруг разыгралась мелодия. Она стремительно набирала темп, заставляя тело двигаться в такт. Я весело плясала на груде стеклянных осколков. Они хрустели под ногами, дополняя и без того прекрасную музыку, но уставшее от постоянного стресса сознание выбрало свой собственный способ отдохнуть.

Очнулась я лежа там же. Последнее, что помню: я представляла себя лилией, раскрывающейся навстречу восходящему летнему солнцу, и чувствовала его тепло, которое волнами приятно разливалось по телу. Я попыталась встать и поскользнулась. Голова пошла кругом. А осколки зеркала теперь уже больно впились в кровоточащие раны. Делаю еще одну попытку встать вцепившись в вешалку стоящую рядом.

Трель дверного звонка разрезала тишину надвое. Как вовремя-то, а?

- Сейчас открою! – кричу.

Благодаря вешалке все же поднялась на ноги. Корчась от боли и на носочках добралась до дверей и открыла замок. Дальше все случилось слишком быстро. Я не успела даже крикнуть, как внутрь ворвались двое мужчин в масках, скрывающих лица. Один сразу же зажал мне рот и скрутил так, что показалось, будто хрустят ребра и потащил внутрь квартиры. Второй аккуратно прикрыл дверь и щелкнул замком.

Я хватала ртом воздух, одновременно пытаясь отбиваться, но, учитывая мои силы и положение, это было больше похоже на слабое трепыхание крыльев умирающей бабочки.

Свет они не включали. Делали все молча. Просто затащили меня в первую попавшуюся комнату и бросили на пол. Так как на теле итак не было ни одного живого места, а из-за стекла все онемело, удара я не почувствовала. Жадно вдохнула воздух и закашлялась. Кто-то подошел ко мне сзади и накинул на рот платок, лишая возможности кричать. Тугой узел затянулся на затылке. Тот, который меня сюда притащил, навалился сверху и силой раздвинул мне ноги. Из последних сил я пыталась отбиваться, царапалась ногтями и встрявшими в кожу стеклами. Все тщетно. Второй мужчина стал на колени со стороны головы и придавил мне руки к полу. Заплакала. Внизу живота внутри меня все жгло адским огнем.

Насильники не были заботливыми любовниками, поэтому никто из них о смазке не подумал. Просто делали свое дело. Сопели.

Их вонючий пот капал мне на лицо и стекал на пол, оставляя на коже липкие дорожки.

Время в такие моменты – понятие относительное. Когда ждешь окончание пытки, его медленное течение ощущается очень хорошо. Боль, которая уже стала частью естества, начинает возбуждать. Я старалась не задумываться о сути происходящего. Немного погодя из моей груди вырвались полные удовольствия стоны, которые из-за тряпки во рту превращались в невнятное мычание.

Я чувствую свой пульс… Каждый удар сердца, словно молоточки, гулко перестукиваются в голове. В ушах звенит. Я задыхаюсь. Тот, кто насиловал сейчас схватил меня за горло своей огромной лапой и сильно сжал каменной хваткой. Мое тело в порыве оргазма изогнулось дугой…

Эйфория прошла быстро. Вернулось понимание того, что происходит, вернулась боль внизу живота, вернулось все. Чувство глубокого омерзения к этим двум вонючим свиньям, сопящим в обе дырки надо мной, заставило собраться с силами и сделать еще попытку вырваться. Удар кулаком по лицу остудил мой пыл, а из глаз сами полились слезы.

Я не знаю сколько времени длилось насилие над моим измученным телом. Закончив пытку меня отпустили и поспешно ушли, аккуратно закрыв за собой дверь со стороны подъезда.

Я скрутилась на мокром от крови и пота полу в комочек, и что есть силы расплакалась.

Наверх к содержанию

Казнь

Злость. Ярость. Я хочу, я должна наказать своих обидчиков. Я не успокоюсь, покуда не узнаю, что они подохли. Да! В муках. Что молили пощадить. Стонали и плакали от боли и унижения, как еще недавно плакала я.

Как умалишенная я рисовала кровью символы на полу и стенах. Сейчас её было более чем достаточно и в коридоре, и в комнате. На край каждого луча кровавой пентаграммы я поставила по свече и сама стала в центр. Минута понадобилась на то, чтоб по воспоминаниям, с какой стороны квартиры окна по утрам загорались ярким утренним заревом, представить стороны света. Я повернулась на север.

- Сатана, князь кромешный, хозяин огня живого и огня в душах людских. Пусть серце мое слабины не ведает. Зажги же праведный огонь свой в сознании моем, дабы вразумела я хитрость и изворотливость на жизни пути мне отмерянном. Да не дай судьбы превратностям изменить меня. Помоги не потерять личность мою, дабы всегда была я собой. Сил дай мне пережить врагов моих. Да будь испепелен огнем твоим праведным всяк, кто станет на пути моем. Аве Сатана!

Я махнула рукой наотмашь и капельки крови попали на огоньки нескольких свечей, отчего пламя загорелось ярче. Развернулась на юг.

- Люцифер, божественный свет источающий. Наполни им душу мою, дабы обрела легкость я и познала спокойствие. Страх прогони из сердца моего, огради от невзгод. Да ослепи врагов на пути моем, дабы жизни путь безмятежным мой был. Аве Люцифер!

Снова махнула рукой. Огни свечей отозвались кротким шипением и немного потянулись к потолку. Запад.

- Левиафан, чудищ древнейших велитель да вод глубинных, заставь кипеть кровь в жилах моих, преврати в звериную сущность мою. Напои тело мое, дабы вечность не знала я жажды. Обрушь шторм гнева своего на тех, кто боль причинил мне. Будь бурей моей и штилем без ветра. Аве Левиафан!

Восток.

- Агриэль, поддержи в этот час для меня нелегкий, дай сил мне выдержать испытания на меня свалившиеся. Уничтожь врагов моих безграничной силой своей. Обрушь армию свою на головы их, да пусть не ведает пощады она. Забери души их как плату за просьбу мою. Огради от несчастий в будущем моем и стань стеной каменной между мной и врагами моими. Аве Агриэль!

Смех донесся из одного из углов комнаты. Я испугалась.

- Ты безумна, ты знаешь это? – сказал появившийся из ниоткуда демон.
- Мне все равно! Я жажду мести.
- Мести за что?
- За то, что они со мной сделали.
- И ты решила, что все Иерархи Ада тебе в этом помогут?
- А разве нет?

Агриэль вышел из тьмы. Его молодое и красивое, обрамленное темными длинными волосами лицо казалось зловещим в желтоватом свете свечей.

- Девочка моя, - сказал он, растягивая слова. – Никто тебе ничего не должен. Твои обиды, это не наша забота.
- Я предложила тебе их души, как плату за помощь мне.
- Ты думаешь, что две гнилых душонки оплатят мою помощь тебе?
- Ты не понимаешь! – в сердцах закричала я на демона. – Мне было очень больно! Мне было мерзко! Мне было страшно!
- Что ты знаешь в боли и страхе? – с ухмылкой ответил Агриэль.
- Все! Я испытала их на себе!
- Да неужели? – демон сделал вид что удивился. – Вот же. Познай, что есть страх и боль!

В мгновение ока Агриэль оказался совсем рядом. Я успела только вдохнуть запах копоти источаемый его одеждой, как…

***

Сознание вернуло меня к реальности. За белой пеленой в глазах я не сразу увидела толпу. И не сразу услышала их крики из-за звона в ушах.

- Сжечь тварь! Сжечь ведьму!

Солнце пекло кожу лица. Я не могу пошевелить руками и ногами. Попыталась мотнуть головой, чтобы развеять остатки пелены в глазах и ударилась затылком о что-то твердое. Господи! Я привязана к столбу. У меня под ногами огромная куча хвороста. Вокруг же огромная толпа людей. Простых крестьян. Их лица источали ненависть, предвкушали зрелище. Они орали ругательства и проклинали меня. Махали руками.

Прямо передо мной стояли трое людей в белых одеждах. У одного из них под мышкой был свернутый свиток. Он поднял свободную руку вверх и сжал ее в кулак. Толпа умолкла. Человек медленно развернул свиток, вдохнул и начал читать:

- Жанна пан де Дейстер, ты обвиняешься в колдовстве и причинении вреда людям и скоту. Суд Святой Инквизиции приговаривает тебя к смертной казни через сожжение. Наказание следует привести в исполнение сразу после прочтения приговора. Но мы верим, что каждая душа, пришедшая в наш мир по воле Господа, невинна, и потому даем тебе последний шанс признать свою связь с Дьяволом. В этом случае Суд Святой Инквизиции вызовет Святого Отца Серафима отпустить твои грехи, а ваш приговор будет пересмотрен и заменен на менее суровый. Например, на забивание камнями или публичную порку розгами в количестве двухсот ударов в зависимости от степени раскаяния.

Я хотела закричать, что я не Жанна, что меня совсем иначе зовут, и что вообще не понимаю, почему они меня хотят казнить… но не имела сил над телом, которое мне не принадлежало. Я была в нем, чувствовала все, могла им шевелить. Ну… Или мне казалось, что могла. Возможно, мои желания совпадали с желанием хозяина. Но ответ не совпал. Хозяйка тела плюнула в людей в белом и громко сказала:

- Я не признаю никакой связи. Во Христе я родилась, во Христе и с именем Его на устах уйду из жизни!

Я чувствовала ее страх. Я чувствовала, как ей хочется плакать. Я завидовала ее мужеству.

Человек со свитком вздохнул. Было видно, что он не радуется этому решению, но сделать уже ничего не мог. Инквизиция признала девушку виновной. Толпа вокруг требовала ее крови.

- Суд Святой Инквизиции вынужден начать казнь. Палач! Вы знаете, что делать.

Человек в льняном колпаке на голове и с прорезями для глаз в нем поднес факел к хворосту. Сухие ветки мгновенно загорелись и затрещали.

- Да упокой Господь душу твою, - произнес он без особой интонации и ушел.

Люди в белых одеждах тоже ушли. Осталась только толпа, которая снова стала засыпать меня проклятьями и надрывно скандировала «Гори!», словно от этого огонь разгорится быстрей. Хозяйка моего тела держалась, как могла.

И внезапно началась пытка. Огонь нежно ласкал кожу девушки, превращая ее в горелое мясо. Мы вдыхали копоть ее тела. Мы орали вместе. От боли. Срывая голос. От понимания, что лучше были бы розги. Ведь нужно было так мало: стоило лишь только признать свою связь с Нечистым. От понимания, что жизнь кончилась. Под улюлюканье и лютую радость восторженной толпы мы сгорали заживо…

Наверх к содержанию

Контракт

Когда страшное видение отступило, ко мне вернулись воспоминания. Хрупкое сознание стало тонуть в них. Безграничная тёмная бездна обволакивала и тянула ко дну. Мой крик отчаяния лезвием полоснул горло и сменился приступом удушья. И слезы. Так часто не хватает эмоций. Не хватает прошлого. Моего белого крылатого счастья. Тех мимолетных интимных моментов. С людьми… С природой…

Агриэль терпеливо ждал, пока у меня закончится истерика. Ходил вдоль стен и с интересом рассматривал кровавые символы. Он, очевидно, был увлечён своими мыслями.

- Забавные вы, - резюмировал демон, обращаясь больше к себе, нежели ко мне. – Лишь обретя безумие, у вас появляется способность видеть.
- Зачем? – простонала я. – Зачем ты со мной все это делаешь?
- Ммм?.. – обратил на меня внимание демон. – Ты уже успокоилась?
- Зачем? Скажи мне!
- А нет, ошибся, - он отвернулся обратно к стене. – Ты дай знать, когда успокоишься.
- Зачем? – не унималась я.

Демон снова повернулся ко мне. В его глазах блеснули задорные огоньки.

- Не знаю, - пожал он плечами. – Скорее, я чувствую себя твоим учителем.
- И чему ты хочешь меня научить?
- Как сказать… Вот смотри, ты недавно кричала, что желаешь отомстить тем двум бедолагам за то, что они с тобой сделали. Абсолютно уверенная, что познала боль, страх, унижение. Я всего лишь показал, что с настоящими страхом, унижением и болью ты еще не встречалась.

Даже не знаю, что больше злило меня в его словах. Тёмная безжалостность, или то, что он был действительно прав.

- Ну конечно. – вспылила я. - Вы у нас всемогущи, вам все позволено, вы можете вмешиваться в маленькую жалкую жизнь, переворачивать все верх дном, а после смотреть и наслаждаться.

Агриэль поднял было палец, намереваясь что-то сказать, но я уже не могла остановиться.

- Для тебя это весело, отправить меня гореть на костре. Для тебя весело, когда меня насилуют. Хиханьки-хаханьки, да? Смотрите все, я учитель. Ты хоть раз сам испытывал ту боль, на которую обрекаешь других? А? Нет же, я в этом уверена!

И демон оказался рядом со мной. Еще мгновение: сильный удар обратной стороной ладони, и я упала на липкий от засохшей крови пол, держась за пылающую щёку. Соленые ручейки снова потекли из уже успевших высохнуть глаз.

- Выбирай выражения, смертная! – тихий размеренный голос, но его злость вибрировала в воздухе и ощущалась физически. - Я могу превратить твою жизнь в ад, лишь щелкнув пальцами.
- Думаешь, сейчас для меня благодать Господня? – устало спросила я.
- Сейчас будь благодарна, - лицо демона при упоминании Бога никак не поменялось. - На твой зов явился я, а не те трое, которых ты звала. Они бы с тобой церемониться не стали.
- Неужели есть что-то хуже того, что ты со мной делаешь?
- О, ты себе даже представить не можешь. Есть такие вещи, которые не только смертным не под силу вытерпеть. А все из-за неосторожности. Ты вот где взяла заклинание?
- Оно само пришло мне в голову.
- О как… - Агриэль осёкся, искренне удивляясь, заложил руки за спину и направился к стене с символами. – Лишь в безумии человек способен видеть. Лишь в безумии… Да не полостью…

Он медленно двигался из одного угла комнаты в другой, явно давая понять, что ко мне интерес пропал, а кровавые символы его интересуют больше. Я же сидела на липком полу и пыталась решить, как жить дальше. Демон прав. Я сама виновата во всем. Ко мне попросту некому приходить, а поэтому не было нужды открывать ту чертову дверь. Открыла – изнасиловали. Я сама нарисовала все то, что по моей же глупости приглашённый гость сейчас так внимательно изучает. Я сама произнесла те слова. И он пришёл. И в наказание за свои желания я горела на костре.

- Ты ошиблась в нескольких символах, - подытожил демон, отворачиваясь от стены. – Это причина, почему явился только я.
- Мне это не интересно, – хотелось как можно скорее от всего избавиться и всё забыть. - Я не собираюсь больше никого вызывать. И ты мне больше не нужен. Уходи.
- Зря ты так… Ой зря… - по-детски милая улыбка растянулась на лице Агриэля. – Понимаешь, в чем подвох? Вызвать достаточно один раз…
- Не понимаю.
- Ничего хорошего... Для тебя. Ты теперь принадлежишь мне. И только я буду решать, что с тобой случится дальше.
- Но… - я слышала страшные слова от демона и отказывалась принять их смысл.
- Смирение, смертная! Смирение и покорность… Тебе осталось только это.
- Я…
- Нет, не надо слов, девочка, - Агриэль подошел ко мне и взял мое лицо в свои ладони. – Хочешь я исполню твое желание?
- Како…
- Не надо слов, - большими пальцами рук он гладил мои щеки. – Ты, когда очнулась, хотела нежности и светлой интимной радости.
- Ты!.. Ты! – меня душили беспомощность и злость. - Мои мысли – это мои мысли!!!
- Радость моя, - лицо демона светилось добротой. - Твои мысли теперь тоже принадлежат мне.

Я попыталась его оттолкнуть, но не вышло.

- Понимаешь, - продолжил демон. – Ты собственной рукой нарисовала на стенах и полу контракт. Собственной кровью. Более того, ты попыталась продать свою душу сразу четверым Иерархам. Твое счастье, что пришел только я… И я принимаю твою душу.

Агриэль положил одну руку мне на талию и притянул поближе к себе. В следующий миг его губы накрыли мои…

***

Я не знаю, как оказалась в постели. Не помню. И незнакомая обстановка вокруг. Вычурная мебель, свойственная лишь богатым, которую я видела только в фильмах о Византии века так пятнадцатого... Среди моих знакомых столь зажиточных богачей нет. Да и знакомых то у меня не много. Однозначно, игра Агриэля моим уставшим воображением. И снова понимаю, что тело мне не принадлежит. Я могу чувствовать, но не управлять им. А хозяйка лежала на боку, нежась щекой о прохладную шёлковую простынь.

Внезапно кто-то дотронулся. Еле прикасаясь подушечками пальцев, он медленно провел линию от плеча к локтю, отчего тело покрылось гусиной кожицей и отозвалось полным наслаждения стоном девушки.

- Зоя, радость моя! Ты точно этого хочешь?
- Да, - ответила Зоя. – Но… Я не знаю.

Парень развернул нас на спину и лег сверху, коленом раздвинув нам ноги. Его лицо было молодо. Настолько, что над верхней губой только начинали прорезаться первые признаки будущей мужской гордости, а под нижней и вовсе было гладко.

- Забудь сегодня про отца, - сказал он, покрывая шею и грудь Зои поцелуями.
- Не мо… не могу, - сквозь стон ответила девушка.
- Зоя, забудь сегодня о Императоре, - повторил парень. – Сегодня есть только мы.

Одновременно с этими словами низ живота разрезала острая боль. Длинные ногти Зои прочертили на спине парня глубокие царапины, а крик утонул в поцелуе. В голове нарастал гул. Создавалось впечатление, будто кузнец ритмично бьет по наковальне своим тяжелым молотом. Было жарко. Не хватало воздуха. Каждое движение парня сопровождалось громким хриплым стоном из груди Зои…

***

Не знаю, что увидел Агриэль на моем лице во время пробуждения, но ему это явно не понравилось.

- Хочешь знать, кто она? – спросил он.
- Да.
- Это Зоя. Византийская императрица.
- Хотела бы я стать императрицей… - улыбаюсь.
- Вряд ли тебе бы понравилась ее судьба.
- А какая она? – я медленно приходила в себя после ярких ощущений.
- Она продала мне свою душу за вечную молодость. – с абсолютной заурядностью начал рассказывать демон. - Первый муж у нее появился, когда ей было пятьдесят. Наследника престола она так и не родила. Умерла в глубокой старости всё так же с виду юной. Императорский род на ней прервался. Всю жизнь посвятила расхищению казны, любовным утехам и зельям, которые, как считала, даруют ей молодость. Была глубоко несчастным человеком: нелюбимая мужьями, преданная ими же. Всю жизнь промаялась в тоске. Вымещала свою злобу на младшую сестру и придворных. Под старость даже умом тронулась. Почти перед самой кончиной уверовала в Бога. Да не спасло, в общем. В молодости надо было думать о смерти, а не когда пришел ее час.
- Да… - Я была под впечатлением от услышанного. Последние слова демона явно не только в адрес Зои, но и для меня. – А кто был тот парень в видении?

Вопрос прозвенел в воздухе, отразился от стен и вернулся ко мне тихим эхо. Агриэль ушел до того, как я закончила его произносить.

Наверх к содержанию

Смерть

- Тебе нравится сидеть в темноте?
- Да.
- Почему?
- Отражает темноту у меня в душе.
- Ты так оправдываешь свое существование?
- Ты правильно выбрал слово. Именно "существование".
- Хочешь что-то изменить?
- Нет.
- Почему?
- Меня все устраивает.
- Ты ждешь, пока она поглотит тебя окончательно?
- Да.
- А что дальше?
- Дальше смерть.
- Это понятно. Но что дальше?
- Что будет после смерти, меня не волнует.
- Зря.

***

Спокойная ночь. Сквозь тишину до меня донесся легкий шелестящий звук, похожий на трепыхание ночной бабочки о яркий фонарь. Он становился всё громче. Яркий свет манил ее. Постукивание крыльев о фонарь, словно монотонный ритм метронома, ложилось сонной тяжестью на мои веки.

Из темноты игриво подлетает и щекочет кожу еле ощутимый ветерок. Он нежно обнимает мое тело и окутывает запахом сырости. Я протягиваю руку в сторону и касаюсь мокрой стены. Приятная прохлада. Думаю, мой путь туда, откуда дует ветер. Считаю шаги. Один... Два... Десять... Пятьдесят... Сто... На триста восемьдесят четвертом спотыкаюсь о твердый предмет. Слышу хруст. Присаживаюсь, слепо водя внизу руками, натыкаюсь пальцами на что-то круглое и замираю от испуга. Череп! Под ногами скелет человека. Мой крик отразился от стен и улетел вперед, чтобы вернуться эхом, заставив меня испугаться еще раз. Резко отпрянув, я потеряла равновесие и свалилась на пол.

Следующее дуновение ветра было таким же нежным, как и в начале, но оно уже не казалось приятным. Поежилась...

Опираясь о стену, я встала и осторожно пошла вперед, переступив как можно аккуратней через кости. Казалось, тоннель не имеет конца, но я верила, что впереди есть что-то, что я обязательно должна увидеть. Не знаю, сколько времени провела тут, с каждым шагом всё глубже погружаясь в свои мысли.

Агриэль как-то упоминал, что он чувствует себя моим учителем. Хочет до меня донести нечто важное. В памяти всплыл последний с ним диалог про мое существование. Почему его так волнует моя загробная жизнь? Разве не все ли равно, что будет потом? Тем более, я молода и умирать не собираюсь. Я, например, не верю даже, что после смерти есть что-то кроме сырой земли и опарышей, которые со временем обглодают мертвое тело, оставив лишь кости от некогда прекрасного облика. Он как-то говорил, что библейские рассказы про Рай и Ад не вымысел. Что действительно есть некое чистилище и структура там "наверху", которая решает кому из душ куда. Я не могу знать что там. Да и не интересно мне. Но, кажется, я начинаю верить в существование Ада. Не хочу думать, что Агриэль - плод моего уставшего сознания.

Внезапно теряю опору под ногами и срываюсь вниз, напрочь забыв обо всех раздумьях. Тьма развеялась, и там внизу оказался ночной город. Я же падаю с небес на сверкающие всеми цветами радуги огни улиц. Сильный ветер бьет в лицо, не даёт дышать. В одно мгновение вся моя бессмысленная жизнь пронеслась перед глазами. Да и какая там жизнь? Несколько ярких воспоминаний из детства, да первая встреча с Демоном - это вся моя жизнь. И вот она, Смерть: внезапная, нежданная, но манящая в свои холодные и липкие объятия. Она расправляет серые потрепанные временем крылья и стремглав направляется ко мне. Но стоило ей приблизиться почти вплотную, как между нами возник Агриэль, а одновременно с ним подо мной появился огненный круг с непонятными мне символами. А я, не помня себя от ужаса, не могла оторвать взгляд от лица смерти. Оно не было таким, как описывают обычно. Я увидела не костлявую старуху с висящими струпьями на ссохшемся лице… а себя. Моя Смерть была мной! До жалкого уставшая, осунувшаяся, с нездоровой чернотой под почти погасшими глазами. Неужели я сейчас выгляжу так?..

Черные, как сама ночь, крылья Агриэля позволяли ему лететь со мной на одном уровне. Он ни слова не говорил. Просто был рядом. Я же падала все ниже. Серый городской асфальт неумолимо приближался. Не могу сказать, что мне было страшно. Кажется, я смирилась.

Смерть изредка пыталась приблизиться, но невидимый барьер, очерченный кругом под нами, возникал пламенем и отгонял её от меня. Она скалила зубы и бессильно рычала понимая, что меня ей не достать.

Конец уже совсем близко. Через считанные секунды я встречу землю.

Я закрыла глаза и...

***

- С пробуждением! – сквозь плотную завесу забытия донёсся знакомый голос.
- Что? - тело жутко болело. Я не совсем осознавала, где сейчас нахожусь, и что со мной происходит.
- С возвращением, говорю.
- Я умерла?
- Нет, а должна была?
- Не знаю, - я попыталась встать. Агриэль услужливо протянул мне свою руку, чтобы помочь принять вертикальное положение. Содержимое желудка тут же предательски вырвалось наружу. Полегчало. - Кажется, я видела Смерть.
- Да, это была Смерть, - согласился Демон, отступая с отвращением назад. - Не все, кому она является, обязательно умирают.
- Тогда зачем она приходила?
- За тобой, конечно же, - улыбается.
- Я помню огненный круг под нами: это помешало ее планам?
- Отчасти да, отчасти нет. Когда у Смерти появится настоящее желание тебя забрать, ее не остановят никакие преграды, даже если строил их я.
- Я не понимаю.
- Дам тебе подсказку: что ты в ней увидела?
- Себя. Я видела свое лицо. То, какое оно сейчас.
- На какие мысли тебя это натолкнуло?
- Мне стало страшно.
- И все?
- Да...
- В который раз убеждаюсь, что люди глупы по своей сути, - сказал Агриэль и испарился, оставив меня одну в темной комнате.

Наверх к содержанию

Наследие

Единственное, что посреди огромной комнаты смотрелось неуместно в этом безраздельном царстве мрака и нарушало его гармонию - тусклый свет горящего фитилька парафиновой свечи на красивом канделябре. Он стоял на резной деревянной коробочке с выглядывающими свечами. Коробочка, казалось, была частью канделябра из-за наплавившегося на нее за много месяцев парафина. Окружающее пространство, укрытое ровным покрывалом толстого слоя пыли, и весь беспорядок, давно были мной забыты. Рядом только островок света, чуть поодаль которого я сидела, протягивая к нему, как к источнику, свои худые грязные от копоти пальцы. Мне часто казалось, что мерзну. Фитилек ласково щекотал кожу, согревая, а иногда и обжигал, напоминая, что я еще жива.

- Ты думала над моими словами? - внезапно спросила тьма.
- Да... Или нет... Не помню, - честно призналась я, даже не вздрогнув от неожиданности. - Последний раз я тебя видела давно. Даже, если что-то и надумала, за четыре месяца это выветрилось из головы.
- Хорошо, зайдем с другой стороны. Ты уже выбрала имя своему ребенку?
- Ты заметил мой живот?
- Я знаю о ребенке с тех пор, как пришел на твой зов. И все же, как насчет имени?
- Я еще не думала.
- Назови его Анкель.
- А вдруг будет девочка?
- Не будет, - резко отрезал демон.
- Когда родится, тогда и подумаю над именем, - отстраненно сказала я.
- Ты давно была на улице?
- Очень давно.
- Не хочешь пройтись? Эта теплая ночь пойдет тебе на пользу.
- Нет.
- Это была не просьба. Одевайся.
- Не хочу, - демон начинал раздражать. И вообще, с чего он вдруг так печётся о моем здоровье? – Проваливай, старушка, я в печали.
- Ты не оставляешь мне выбора, смертная, - зло сказал Агриэль.

***

Всякий раз, когда рядом Агриэль, не сразу понимаю, оказалась я в очередном страшном сне, или со мной все происходит наяву. Похоже, сейчас я действительно была посреди ночного парка. Где-то наверху ярко светила луна. Она скрывалась за густыми лиственными кронами, и из-за легкого тумана казалось, что воздух то тут, то там пронизан серебристыми лучами. Поначалу мы молча ходили по протореным тропинкам. Точнее, ходила я, а Агриэль был рядом. Не знаю, смог бы его кто-нибудь увидеть, если б попался нам на пути. Не уверена. Я же просто вдыхала ночной воздух и думала.

Бывают дни, когда очень хочется умереть. Если в жизни не остается стремлений, если не остается сил что-то делать, менять, то просто дрейфуешь в бескрайнем море жалости к себе и собственных грез. В уставшем сознании периодически проявлялись давно забытые картины прошлых событий. О людях, о вещах, которые когда-то имели ценность.

Одним из этих канувших воспоминаний был прекрасный юноша с волосами цвета спелых колосьев пшеницы, которого я видела всего раз в жизни, и c ним пpoвeла вceгo oднy нeзaбывaeмyю нoчь. Егo cмex звyчит тaк, словно oн нaxoдитcя pядoм cо мнoй... Я прислоняюсь к шершавому дepeвy и, зaкpыв глaзa, чyвcтвyю нa cвоей шее eгo дыxaниe, нo, оглянувшись, внoвь пoнимaю, чтo этo вceгo лишь тeплый вeтep... Вижу в дaлeкe бeлoбpыcyю гoлoвy и бpocaюсь дoгoнять в нaдeждe, чтo этo oн... B тy нoчь его волосы тaк жe cвeтилиcь в лyнном свете и казались белыми... Внезапно понимаю, что гонюсь всего-лишь зa бликами нa лиcтвe. Этo пapaнoйя! Лoжуcь нa тpaвy. Легкая пелена застилает глаза. Кажется, зacыпaю, и мне cнитcя он.

Парень танцует: его тело то изящно изгибается, то вытягивается, как натянутая струна. Зовет меня за собой, но как только я сделаю первый шаг, его силуэт растворяется, cлoвнo в гycтoм тyмaнe... Когда же тот рассеялся, оказалось, что смотрю на лунное небо между кронами деревьев.

- Тошно, - скривился Агриэль, о нем я уже успела забыть. - Вся эта ваша любовь, или, как в данном случае, влюбленность, выдумана смертными только ради того, чтобы иметь смысл для существова...
- Какая тебе разница? – вскрикиваю я, - Ты ведь просто завидуешь тому, что тебе недоступно.
- Возможно, - согласился демон. - Но мне и без этого есть чем занять себя.
- Издеваться? Выбрал жертву послабее, и будешь упиваться тем, что моя душа горит в Аду? У вас там, что, производственная норма, сколько душ заполучить в месяц, год или столетие? Не знаю, чем вы там считаете.

Агриэль вдруг рассмеялся. Громко и по-человечески искренне.

- Что? - удивленно спрашиваю я, приподнимаясь, чтобы лучше видеть демона, и опираясь на локти.

Демон успокоился, и сделал несколько шагов в сторону, смыкая руки. Теперь он был спиной ко мне.

- Во-первых, ты сама меня позвала.
- И?
- Во-вторых, - Агриэль обернулся. - У меня нет плана, да и душа мне твоя не особо нужна. Мне нужен твой ребенок. А в-третьих, души в Аду не горят. В этом нет смысла. Они бесплотны и боли все равно не чувствуют.

До меня понемногу начал доходить смысл сказанного демоном.

- Зачем тебе мой ребенок?
- Для тебя не должно быть разницы, - ответил Агриэль. - Ты все равно над ним не властна. Ты принадлежишь мне. С тобой и твоим потомством я могу делать все, что мне захочется.
- Я хочу знать!
- Придет время, узнаешь.
- Но...
- Тема закрыта, - отрезал демон.

Чувство тревоги и обреченности нависло свинцовой тяжестью. На глаза выступили слезы. Мало ему меня, так еще и мой ребенок будет страдать. А с другой стороны, еще совсем недавно, когда узнала о беременности, как только поняла от каких мразей он, захотелось пойти и сделать аборт.

- Тебе меня совсем не жалко, - простонала я.
- Ничуть, - согласился Агриэль. - Все твои проблемы от тебя самой. Человеческая глупость.
- Я не виновата в том, что моя жизнь покатилась под откос, - выпалила, но остановиться было уже трудно. - Не виновата, что те ублюдки ворвались ко мне и изнасиловали. Я этого всего не просила!
- Разве? А твой образ жизни предполагал что-то другое?
- Я живу одна, не включаю свет, ни с кем не общаюсь…
- И тем не менее произошло, - сказал Агриэль предсказывая мои дальнейшие слова. - Вообще, твое предназначение в этом мире - родить этого ребенка. Больше от тебя ничего не требуется. Даже растить и воспитывать его не нужно. Роди и будь свободна.
- В смысле, ты разорвешь контракт?
- Нет, контракты, подписанные кровью и принятые мной, не разрываются.
- Тогда, что значит твое "свободна"?
- И это узнаешь, когда придет время, - с улыбкой резюмировал демон. - А сейчас пора отправить тебя домой.

Наверх к содержанию

Мама 

Принимать важные решения всегда очень сложно. Особенно, если речь идет о ребенке. Своём ребенке. Безропотно отдать его, или сопротивляться, заранее зная, что демон все равно победит? В моей жизни было очень много неудач. Да и бороться за свое счастье под солнцем по-настоящему я, скорее всего, до сих пор не пробовала.

Еще пару дней назад я думала извлечь пользу из этой ситуации. Агриэль пойдет на все, лишь бы ребенок родился. А потом заберет его у меня. Он обмолвился о моем предназначении, но отпускать меня не намерен. Обдумав все за и против, решила: ребенок - лучшее, что со мной случилось за всю мою жизнь. И пусть он не от кого-то любимого, а от тех ублюдков. Но бороться я за него буду, чего бы мне это не стоило.

Пришло в голову позвонить родителям. Они не смогут мне помочь, но... Просто хочу, чтобы они знали. Знали, что мне плохо и что я поймана в паутину, ловко расставленную нечистью.

Во мраке вокруг по памяти нашла телефон. Взяла трубку и набрала номер родительской квартиры... Но страх заставил положить ее обратно, когда на другом конце родной женский голос произнес: "Алло, я Вас слушаю".

Сердце билось так сильно. А дрожащие руки сложились крестом на груди в одиноком объятии.

"Точно не поймет," – подумала я и вернулась в круг света на полу, источаемый безмятежно горящим фитильком свечи. Под тяжестью эмоций расплакалась. Сколько можно?..

- Да катись оно все к черту! - в сердцах выкрикнула и ударила кулаком по полу.

И тут же осеклась: уж кого, а Агриэля видеть у меня желания нет совсем.

Боль от удара отрезвила, не давая забыться в слезах снова. Собрав остатки своей воли, я поднялась и снова взяла телефонную трубку. Знакомый с детства номер. Гудки. И, казалось, бесконечное ожидание ответа.

- Алло! Говорите! - раздался на том конце нервный голос матери.
- Мамочка... - пытаюсь бороться с прерывающими голос всхлипами.
- Энни! - голос тут же стал тревожным. - Что с тобой, доченька?
- Пожалуйста... - больше сил сдерживаться не осталось. И я разрыдалась, роняя трубку.

Мама еще что-то говорила: видимо, пытаясь найти слова, чтобы меня успокоить. Потом послышались короткие частые гудки.

***

По звукам, доносящимся из коридора, я поняла, что приехала мать. Звук ее шагов, легкое шарканье и грузную поступь перепутать сложно.

- Энни, ты где? - хруст стекла - того самого зеркала, которое лежит разбитое уже почти пять месяцев, а затем щелчок выключателя и встревоженный возглас. - Господи, что тут произошло?
- Я здесь, - свой запоздалый ответ еле слышу сама.

Мама вошла в комнату, включив свет. С минуту постояла молча, разглядывая красные засохшие символы на стенах и на полу. Потом плавно перевела взгляд на меня и осторожно сказала:

- Энни, что бы с тобой не случилось, я все пойму.

Мама… наверно, её глаза единственные, ужас в которых просто мерк за тревогой и забой.

- Выключи свет! – устало бросила я, прикрывая ладонями глаза.

Мама дернулась было к выключателю, но почему-то остановилась:

- Пожалуйста... - простонала я.

Свет погас. Женщина, постояв мгновение, подошла ко мне, присела и крепко обняла.

Так хорошо. Так тепло. Из-за родного запаха вспомнилось детство. Мне ничего не грозит. Все хорошо. Теперь точно все хорошо.

- Мамочка тут, - вторила моим мыслям мама. - Мамочка никому не даст тебя в обиду. Расскажи, что случилось, я помогу тебе.
- Мама, - начала я. - Мне так много нужно тебе рассказать...
- Знаю, - женщина улыбнулась ласково и внезапно обернулась. - Забыла, я тебе сладостей по дороге купила. Давай, сейчас быстренько сделаю чай, и ты все расскажешь, хорошо?
- Да, - я сделала слабую попытку улыбнуться.
- Горячий чай должен тебя немного успокоить... И согреть...
- Хорошо...

Пока мама хозяйничала на кухне, я молча смотрела на фитилек свечи. Такой спокойный, такой теплый...

- Все готово, доченька, - сказала мама, ставя поднос с чашками и открытой пачкой печенья на пол рядом со мной.

Кажется, я немного задремала.

- Спасибо, - принимаю чашку из заботливых рук и делаю глоток. Жидкость тут же приятным теплом разливается внутри.

Мама не торопила и терпеливо ждала, пока я сама ей все расскажу. Я же пила чай, заедая вкусным печеньем, и не особо хотела рассказывать. Понимала, что надо, но не хотела. А, может, просто не знала, как начать. Вдруг не поймет. Зря я ей позвонила.

- Энни, я...
- Да, я помню, - обрываю ее на полуслове. - Знаешь, началось все с того, что...

Сколько времени прошло, пока рассказывала события последних пяти месяцев? Выражения маминого лица часто менялось от удивления и ужаса, до понимания , но она ни разу не прервала. Слушала, давая мне возможность хоть немного сбросить тяжёлый груз.

- А потом я позвонила тебе, но стоило ли тебе все знать?..
- Энни, бедная моя девочка, - мать была явно озадачена. - Сейчас, я соберусь с мыслями, и мы вместе решим, как выйти из сложившейся ситуации.

Прямо над матерью из темноты показалось улыбающееся лицо Агриэля. В следующее мгновение возникший в воздухе нож разрезал ей горло. Мама, с ужасом глядя на меня, схватилась обеими руками за рану и попыталась что-то сказать, но все слова превращались в хриплое бульканье.

Время словно остановилось, а происходящее стало похоже на страшный сон. Я вскочила и в один прыжок оказалась рядом с матерью. Положила ее на пол и попыталась руками сжать рану, оглядывая комнату в поисках какой-нибудь чистой тряпки.

- Господи, что делать?
- Поздновато ты Господа вспомнила, - ехидно смеется тьма вокруг.
- Зачем? - ору. - Зачем ты это сделал?
- Ты думала, что сможешь от меня сбежать?
- Я ничего не думала! Она ни в чем не виновата! Она ничего тебе не должна! Зачем ты с ней так? - слезы сами текут из глаз.

В ответ тишина.

Дрожащими и скользкими от крови пальцами я взяла телефон и набрала номер экстренной помощи:

- Алло! Скорую! Срочно!

Наверх к содержанию

Надежда

Тьма подкрадывалась плавно. Живая, изящная, хищная… Она наслаждалась застывшей в ужасе добычей.

Слабый последний вздох матери.

Погасла свеча.

Давящая тишина и звук разливающейся крови все дальше по полу. Сводит с ума. Ничего не понимаю. Но тьма оглушает беззвучием и проникает глубже в мое сознание. Поглощает.

- Во сколько оцениваешь свою жизнь?

Нож. Где-то рядом. Я точно помню. Медленно ищу его рукой.

- Покажись!
- Ты по мне соскучилась? - едкий смешок.
- Покажись!

Ладонь накрыла холодную сталь. Сердце колотится бешено. Из темноты плавно приближается лицо Агриэля. Очень близко. Маленький рывок. Нож входит в тугую плоть демона, как в масло...

Лежу? Где? При каждом вдохе изнутри обжигает холод. На глазах словно темная пелена. Ничего не видно. Пытаюсь протереть их рукавом. Рукавом? Куртка. Теплая.

- С тобой все в порядке? - женский голос откуда-то сверху. – Тебя час не было. Хоть бы сказала, куда собралась! Бегаю тут, как коза горная, тебя ищу.

Кто это? За пеленой стал проявляться силуэт.

- Энн, живая?- продолжил голос. - Я не знаю, что у тебя тут стряслось, но лежать на снегу - верный способ умереть.
- Ты кто? – пытаюсь сесть. Зрение потихоньку возвращается. Оказывается, голос принадлежит девушке с яркими рыжими волосами и теплым пледом в руках.

Болит спина. Сильно, но вполне терпимо. Совсем рядом величественно подпирает небо заснеженная скала. С нее я что-ли упала?

- Что за странные вопросы? Вставай давай! - она схватила меня за руку и помогла подняться. - Надеюсь, ты не простудилась...

Забота с непривычки настораживала меня, даже злила и еще... Живот. Живота нет! Где мой ребенок?

- Я не разрешала себя трогать!
- Как скажешь, не кипятись только, - новая знакомая отпустила мою руку и отошла на безопасное расстояние чуть ниже по склону, - Ты сама идти-то сможешь?
- Да.
- Плед дать?
- Нет.
- Мда, - улыбается. - Мы прям обыскались. Вещи на месте, а тебя нет. Как же хорошо, что я тебя нашла. Пошли быстрей! Фрэд обещал вкусный обед. А Дэймон вечером устроит представление. Даже свою любимую гитару достанет вместо той старой. Ты такое можешь представить?
- Нет, не могу.

И молча плетусь за девушкой. Спрашивать кто она такая еще раз неудобно.

Все, куда можно дотянуться взглядом, укрыто сверкающим на солнце снегом. Мы идем по склону горы вниз, где вдалеке виднеются разноцветные маленькие палатки, словно кто-то рассыпал конфеты на снегу. Не знаю, что кажется более чудесным: смена событий или само это место.

Оглядываюсь. Ого! Я лежала на краю небольшого скалистого выступа на огромной высоте. Думаю, даже просто забраться туда, чтобы не поскользнуться и не опробовать полёт вниз, - необычайно сложно. А представить себя там лежащей... Чуть двинулась в сторону, и все. Белоснежная гладь внизу эффектно окрасилась бы моей кровью в назидание о глупости тем, кто полезет следом. Повезло?

Молча шагаю за девушкой. Стараюсь попадать нога в ногу в глубокие следы. Ветер играет нашими волосами. В голове пусто. Набираю полную грудь холодного горного воздуха. Задерживаю внутри себя на несколько секунд и медленно выдыхаю - приятно. Улыбаюсь: себе, горам, снегу, девушке, которая идет впереди, трещит без умолку и не видит этого.

Лагерь похож на кучную россыпь разноцветных и разношерстных палаток: тенты или многоместные, кто приехал с семьей; маленькие, одноместные - кто сам, но располагались обязательно вокруг огромного кострища. Все суетятся: видно, к чему-то готовятся.

Моя новая знакомая расстегнула молнию на ближайшем тенте и жестом пригласила войти, пропуская меня вперед.

Стою, не двигаюсь. Понимаю, что бояться нечего, но ноги отчего-то не идут. Еще эта дрожь: ни то от холода, ни то от страха.

- Ну, чего ты? Смелее!

Маленький шаг. Еще один. Стараюсь не выдать волнения. Осторожно прохожу внутрь. Нос сразу ловит запах вкусного супа. Вспоминаю, что последняя моя еда - мамино печенье. Гоню эти мысли, сдерживая слёзы. Нужно осмотреться.

Внутри тент был больше, чем казался снаружи. "Потолок" чуть выше человеческого роста. Слева и справа от входа - столы и лавки. Центральный проход ведет к дальнему концу, где возле стены стоит небольшая горелка, на которой в огромной кастрюле кипит что-то по запаху очень многообещающее. Молодой парень быстро передвигается от стола к ней, то бросая в бурлящую воду дополнительные ингредиенты, то просто помешивая.

- Никки! - восторженно обратился он к моей спутнице. - Это лучшее, что я когда-либо готовил.
- Фрэд, я это слышу всякий раз, когда ты берешься за еду.
- Ты не веришь? Верх моего мастерства! Иди попробуй!

Фрэд зачерпнул половником из кастрюли и стал протягивать его Никки.

- Верю, конечно, - ласково улыбается. - Давай я вместе со всеми попробую, а?
- Как хочешь. – с шутливой обидой хмыкнул Фрэд.

Никки улыбнулась ему еще раз и повернулась ко мне.

- Рядом с горелкой есть место. Присядь, погрейся!
- Зачем? Я не замерзла.
- Иди, говорю... У нас сегодня еще будет возможность превратиться в сосульки.

Еле передвигая ногами, я поплелась в сторону местного шеф-повара.

- Ну, не скучайте тут! - бросила Никки и вышла.
- С тобой все хорошо? - спросил парень, рассматривая поближе мое лицо. - Выглядишь не очень здоровой.
- Я в полном порядке. Устала только.
- Может, не будешь сегодня идти?
- Куда?
- Как куда? - искренне удивился Фрэд. - Ты разве не помнишь? Дэймон назначил восхождение на сегодня. Сразу после праздника в честь приезда Алиши.
- Наверное, я этот момент проспала. А кто такая Алиша?
- Ты что? Это же звезда альпинизма! Единственная из всех нас, покорившая Эверест. Она, можно сказать, будет учить Дэймона, а заодно и всем нам даст мастер-класс по альпинизму.
- Ух ты, - я сделала заинтересованное лицо.
- Именно! - согласился парень. - Сегодняшний вечер и восхождение обещают быть незабываемыми.
- Вот почему все там с наружи так носятся?
- Ага, поэтому... Слушай, Энн, ты можешь последить за супом? Нужно кое-куда не на долго.
- Да, почему бы и не последить, - я пожала плечами.

Фрэд выбежал из палатки. Я же присела на скамейку и протянула руки к горелке. Приятное тепло мягким шёлком укутывало от кончиков пальцев всё тело. Закрываю глаза и погружаюсь в мысли.

Прежде чем раствориться в темноте, свеча моргнула пару раз, озарив всю комнату. Перед глазами всплыли два мгновения - два ярких воспоминания: блик света в луже свежей крови и седые волосы матери у меня на коленях.

И вдруг я меж горных хребтов в палатке греюсь у очага, вдыхаю аппетитные запахи... Я не знаю, как оказалась здесь, среди этих людей. Но они знают меня. И это странно.

Все вокруг не похоже на демоническое видение: я могу делать что угодно. Чувствую себя свободной. Именно свободной! Все, что было, кажется просто страшным сном, бредом от потери сознания после падения со скалы.

Наверх к содержанию

Перед покорением

Который сейчас час? Что все это значит?

- Ой, спасибо за помощь! – довольный Фрэд забрал огромную деревянную ложку, которой я честно помешивала суп.
– Мне не сложно.
- Ты скоро там? – до ужаса знакомый голос принадлежал только что вошедшему в тент мужчине.
- Да, - мгновенно отозвался Фрэд. - Скоро будем накрывать. Можешь звать остальных.

Предательская дрожь овладела моим телом. Эти глаза… Черная всепоглощающая бездна, в которой хочется раствориться. Гипнотизирующая, обволакивающая и подчиняющая. Невозмутимое лицо. Он получил ответ, но, увидев меня, почему-то двинулся к нам. Уверенная изящная походка. Агриэль! Не может быть! Бежать некуда. Сзади плотная ткань тента намертво прибита железными прутьями к мерзлой земле. Единственный выход позади демона...

- Эй, Энни, ты чего? - Фрэд заметил мою дрожь.

Не знаю, что ответить. Вряд ли он мне поверит. Демон приближается все ближе. Что делать?

- Спаси меня, - шепчу.
- Энни? – парень смотрел то на меня, то на медленно идущего к нам Агриэля. – Не бойся! Все хорошо!
- Спаси!
- Энни, это Дэймон! Он не обидит.

Не спасет.

- Уйди!

Агриэль остановился рядом.

- Девочка моя, - протянул руку ладонью вверх. – Не знаю, за кого ты меня приняла, но я правда не желаю никому зла. И тебе в том числе.

- Не тро… - слова утонули в горле.

Что-то не так. Тьма в его глазах рассеялась, голос изменился. Передо мной был обычный человек.

- Про… прости, - стыдно до жути.
- Я слышал, ты лежала в горах. Что-то случилось?

Отрицательно киваю. Надо расслабиться. Глубокий вдох...

- Не переживай, и с опытными скалолазами бывает всякое, - Дэймон улыбнулся. – Горный воздух поможет тебе успокоиться. Только не увлекайся: от переизбытка кислорода бывают галлюцинации.

***

Не знаю здешнего времени, но сейчас где-то между часом и двумя дня. Это точно. Обед прошел без неожиданностей. За едой в теплой дружеской атмосфере все воодушевленно обсуждали вечернее восхождение и активно нахваливали стряпню Фрэда. Сам же повар светился счастьем. Никто больше не вспоминал мое падение. Это очень радовало: не хотелось выглядеть дурой. После еды решили поэтапно проработать планы на вечер.

Как оказалось, Алиши еще нет. Приедет аж поздно вечером. Поэтому, по словам Дэймона, так важно, чтобы к её появлению уже всё было готово.

Кто-то внимательно слушал указания и понимающе кивал. Кто-то перешептывался и улыбался, поглядывая на инструктора. Я же вжалась в лавку и пыталась сделать вид, что меня здесь нет. Уж у кого, а у меня точно опыт в скалолазании отсутствует.

Все обошлось. Мне и еще нескольким людям заданий не досталось. Нам сказали отдохнуть. А еще лучше поспать. Восхождение обещало быть не из легких.

Выйдя из тента вместе со всеми, попросила Никки показать мою палатку. Девочка спросила, не зайти ли мне врачу, но я отмахнулась. Сказала, что все хорошо, и скоро моя память восстановится. Она ткнула пальцем в дальний конец лагеря: так, как я приехала одной из последних, моя палатка находится почти в самом конце круга.

Спать. Это хорошая идея. Моему уставшему разуму, все еще не понимающему, что происходит вокруг, сон будет полезным. Я пролезла в палатку и застегнула молнию изнутри. Спальный мешок, хоть и лежал долго на морозе, каким-то чудом сохранил внутри себя тепло. И, только моя голова коснулась импровизированной подушки из подручных вещей, веки сами закрылись, и я провалилась в сладкий сон.

***

Странные ощущения: нет чувства тела, нет силы притяжения. Невесомость. Волшебно. Парю в ней, как в космосе. Не дышу, так как нет в этом необходимости. Я не вижу Агриэля, но знаю, что он рядом.

- Скажи, где реальность? Я запуталась.
- Не думаю, что правда будет тебе интересна. – отозвался его безразличный голос в голове.
- Я же тебя убила.
- Нет.
- Но…
- Какие «но»? – слышу усмешку, - Кусок железа не способен меня убить.
- А вдруг, именно у меня бы получилось?
- Не получилось бы. Средневековье будет тебе доказательством. Опасное, знаешь ли, время было.
- Я там не жила. Без понятия, о чем ты.
- Да так… Утыканный стрелами, как дикобраз, я нес своему молодому господину послание от врагов. А потом притворялся полумертвым, чтобы смертные не заподозрили, кто я такой. Они очень набожные были. Не то, что сейчас. Чуть что – крест в лицо и полить святой водой. Обильно так поливать, как фикус Господень. А, если не помогает, – Инквизиция и костер. Ну, я же тебе показывал. Помнишь?
- Такое не забудешь.
- Глупо было даже пробовать меня убить.
- Я хотя бы попыталась. Это меньшее, чем я могла тебе отплатить за смерть своей матери.

***

- Энн, вставай, пора выдвигаться.

Открыла глаза. Не хочу вставать.

- Куда? – узнала голос Фрэда, хотя видела только его темный силуэт на фоне зарева от огромного костра.
- Дэймон с Алишей всех зовут. Последние инструкции перед восхождением.
- А это может обойтись без меня? Я очень устала.
- Если ты не идешь, то можешь спать дальше. Но, когда мы вернемся и будем рассказывать о впечатлениях, не кусай локти, что не пошла вместе с нами.
- Хорошо. Сейчас приведу себя в порядок и приду.
- Быстрее, времени осталось мало.
- Подожди снаружи. И змейку застегни – не к себе домой явился.
- Как скажешь, - сказал парень и вылез из палатки.

Пришлось вставать. Быстро причесалась и на скорую руку собрала в рюкзак все самое необходимое. Даже не так. Руки сами клали. Наблюдая за собой же, я очень удивлялась зачем мне, к примеру, медицинская кислородная маска или моток толстой веревки, но сопротивляться порыву не стала. На специальный пояс повесила связку карабинов и металлический ледоруб. Тяжелая ноша, но будущих впечатлений она стоит. В карманы положила теплые варежки, а на шапку одела большие очки для альпинистов. Вроде все.

- Ну, ты скоро там? Только тебя ждем! – Фрэд не унимался.
- Уже выхожу, - сказала я, выползая из палатки.
- Ого, а куда ты баллон повесишь с таким-то грузом?
- Найду место.
- А не надорвешься?
- Если что, тебе отдам.

Ждали действительно только нас...

Наверх к содержанию

Плата

Группа стояла полукругом вокруг костра, глядя на двух инструкторов перед собой. Когда мы подошли, Алиша писала что-то в блокнот, сидя на корточках рядом с Дэймоном. Единственная, кого я тут еще не видела. Последний окинул всех взглядом и сказал:

- Ну что ж. Вижу, все уже в сборе. Хотелось бы напомнить о необходимости всегда быть на связи. Вон там на столе лежат рации. Рекомендую сразу взять, чтобы потом не было проблем. Можете прикрепить их на ручки рюкзаков или, если у кого есть дополнительные крепления, на куртки…

Все стоят на месте.

- Бегом! Бегом! – громко приказал Дэймон.

Толпа человек двадцати, словно очнувшись, ринулась к столу, на который указывал инструктор, что поначалу меня испугало. Но, все было цивилизовано. Те, кто успели раньше, передавали рации тем, кто сзади. Себе же взяли оставшиеся. После чего все вернусь обратно в строй.

- Теперь о главном, - продолжил Дэймон. – Идем строго в связке. Никто не спешит и не отстает. Ровным темпом взбираемся наверх. Если кому станет плохо, более опытные проводят обратно в лагерь. Перегруппировка должна происходить в таком случае очень быстро. Останавливаться будем в строго отведенных для привала местах. Мы заранее там все подготовили. Всем все ясно?

Кто-то молча кивнул, кто-то сказал «да» или «понятно». Алиша решила взять слово:

- Всем привет еще раз. Меня зовут Алиша, если тут есть еще те, кто со мной не знаком. Я хотела бы добавить. Там наверху воздух будет разреженным. У кого есть с собой кислородные маски – тем они очень пригодятся. У кого нет, могу парочкой поделиться. Остальным, кто без масок, придется остаться в лагере.

Несколько человек сняли рюкзаки и удрученно пошли в сторону своих палаток.

- Прошу на меня не обижаться. Это для вашей же безопасности. Так же, хочу вам сказать, что, как бы вам жарко там наверху ни было, ни в коем случае не вздумайте раздеваться. Я много раз видела тех, кто, раздевшись, замерзал, не успев вернуться обратно в лагерь. Врачи после этого были бессильны. Как и сказал Дэймон, держитесь всегда в связке. Ни в коем случае не отцепляйте карабины от веревки: если вы сорветесь вниз, страховка может вас спасти. Не забывайте про ледорубы. Они ваши единственные друзья и помощники. Не надейтесь на инструкторов, не надейтесь на других – во время восхождения есть только вы и ваша внимательность. Одна ошибка, и вы умрете. И хорошо, если только вы. Может такое случиться, что, падая, вы столкнете еще кого-нибудь.

- Зануда, - сзади меня послышался шепот Фрэда.
- Ага, - согласилась Никки.

Вряд ли Алиша это услышала.

- Кислород экономьте. Не делайте глубоких вдохов. На обратную дорогу он нужен больше, чем на само восхождение. Помните, нам надо не только забраться наверх, но еще и вернуться в целости и сохранности.

Когда с официальной частью предостережений и наставлений было покончено, Алиша и Дэймон решили проверить снаряжение всех. Для этого попросили каждого по очереди подходить к ним и, после небольшого осмотра, так же организованно отходить, чтобы не было путаницы. Мое снаряжение повертели в руках и вернули обратно. Не знаю, что они там выискивали, но нескольким людям забраковали ледорубы и маски. Выдали новые из своих запасов.

Примерно через полчаса, кто остался, были готовы выдвигаться и находились в прекрасном расположении духа. Вечер обещал быть безоблачным и ясным. А взбираться к звездам намного приятней, нежели к солнцу. Луна освещала нам путь. Снег вокруг искрился не хуже, чем днем. Кто-то решил спеть любимую песню, но Дэймон его остановил: петь – значит тратить понапрасну силы. А это непозволительная роскошь. Поэтому, молча шли, вдыхая свежий морозный воздух и предвкушая счастье, когда оберемся до вершины.

Перед самой горой сделали привал. Дэймон с Алишей отошли в сторону, чуть подальше от нас и принялись что-то оживленно обсуждать, показывая друг другу периодически то в нашу сторону, то в сторону горы.

- Что с ними? – я решила спросить Никки.
- Черт их знает, - ответила девушка. – Между ними что-то не заладилось с самого ее приезда. Дэймон ожидал совсем не то, что получил в итоге. Да и видение концепции восхождения у них разное. Думаю, нельзя придумать то, чего Дэймон еще не знает, но, рассказывая очевидные вещи, она вела себя так, будто мы вообще первый раз в горах.
- Эмм... – промычала я, не зная как правильно отреагировать на эти слова.
- Ага. Дэймону это, конечно, не понравилось. Спорить с ней или убеждать в чем-то находясь рядом с нами он не решился. Зря, наверное. Мы были бы на его стороне. Не первый раз ходим с ним.
- Так что это получается?
- А получается, Энни, что она у нас правит балом. Звезда альпинизма же.
- Но, мастер-класс, о котором вы мне говорили, и подразумевает, что она будет учить.
- Учить – понятие растяжимое. Можно учить тому, что известно более опытным, а есть простые истины, без знания которых из базового лагеря ни один инструктор не выпустит. Она решила, что мы вообще ничего не знаем. Короче, выставила и нас идиотами, и Дэймона перед нами посмешищем. А сейчас стоит себя важную особу.
- Я все проспала.
- Да и слава Богу. Там не на что было смотреть. Помнишь, я тебе говорила, что Дэймон будет играть на своей новенькой гитаре?
- Да.
- Я бы вот не играла после такого. Впрочем, и он не стал.

Инструкторы подошли, и Алиша приказала всем собираться в путь.

- Вот, о чем я тебе говорила. Теперь у нас главная она.

А вот и гора. Издали казалась такой крохотной. Сейчас же у ее подножия казалось, что сам Прометей подпирает звездное небо своими могучими руками. Немного посовещавшись решили, что первым пойдет Дэймон, дальше мы все, а замыкать группу будет Алиша.

Не думала, что это будет так сложно. Карабканье наверх забирало много сил. Скала была не отвесная, но для меня особой разницы не было. Завидовала Никки и остальным. Наблюдая за их движениями, казалось, они были прирожденными альпинистами – настолько все отлаженно и быстро делали: вонзить ледоруб, подтянуться на веревке, опереться ногами о скалу. Не помню, чтобы в школе у меня были высокие оценки по физической культуре. Да и спортсменкой я не была. Лучше бы сидела себе в палатке и ждала их всех с чашкой горячего чая в руках. Нет же, послушала Фрэда. Но, отступать некуда. Придется лезть. Смотреть наверх и вниз боюсь: наверх, чтобы не разочаровываться, а вниз, чтобы не было страшно.

- Как вы там? – послышалось в рации. - У всех все хорошо?
- Все супер! – довольный ответ. – Это будет проще, чем ожидали.
- Не сказал бы. Трудный участок еще не начинался.
- Хорошо, ждем с нетерпением.

Мне бы их оптимизм. Продолжаем карабкаться.

- Ребята, еще немного и привал. Давайте сделаем маленький рывок!

О, как вовремя. Сил вообще не осталось.

- Ребята! Прижмитесь к горе скорее!

Только исполнила просьбу из рации, как мимо меня пролетел вниз огромный снежный ком.

- Все живы? Никого не задело?
- Вроде да! Дэймон, спасибо тебе. Это было опасно! – голос Никки.

Я взглянула вниз. Прямо за мной карабкалась Алиша. Молча. Не обращая внимания на то, что говорили остальные.

Мы лезли и лезли. Иногда я посматривала вокруг. Такие пейзажи, что дух захватывает. В ясную ночь все горные хребты на горизонте выглядели словно позвоночники спящих драконов, готовых при малейшем шорохе встать и расправиться с нарушителем их покоя. Еще изредка слышался крик орла, ищущего добычу на мерцающим под звездами белом покрывале. И тут гора внезапно закончилась. Я даже разочаровалась на мгновение. Несмотря на жуткую усталость, сейчас мне хотелось лезть дальше и дальше вверх. Узнать, что там на самом верху. Вдруг, мне удастся дотронуться руками до луны. Но это был всего лишь выступ. Тут решили сделать привал, чтобы продолжить восхождение через некоторое время.

- Итак, ребята, обратился к нам Дэймон. - Треть пути мы прошли. Дальше будет сложный кусок, а за ним, после привала, финишная прямая.
- А что в нем сложного? – спросил кто-то.
- Сравнительно отвесной кусок мы уже прошли. Дальше будем идти треверсом. Будьте осторожны, ступайте только по следам идущих впереди вас. Снег довольно плотный и, если мы создадим разрыв, он может отколоться и все мы полетим вниз вместе с ним. Так же маршрут неразведанный, мы будем его первооткрывателями.
- Но мы к этому не готовились! – воскликнула Никки.
- Идея Алиши. Она решила, что вам будет полезно научиться справляться с возможными проблемами самостоятельно. Поэтому, мы немного изменили маршрут. Теперь у каждого будет возможность показать себя. Ребята, у нас будет дополнительный повод собой гордиться: мы не только покорим вершину, а и проложим новую тропу для будущих альпинистов!
- Ясно.

Не смотря на оптимизм Дэймона было видно, что эта новость испортила всем настроение. Теперь даже стыдно, что я выспалась, а большинству такая роскошь не досталась. Даже то, что они опытнее меня, не оправдание. Они не готовились к этому. Очень нехорошо сообщать о смене маршрута, когда все уже находятся в пути. Но деваться некуда. Придется идти. Хотя, всегда можно вернуться. Несколько человек так и сделали. Попрощались со всеми, кроме Алиши, и полезли обратно.

Никки принесла мне чашку горячего чая.

- Я подозревала гадость от нее, - сказала она.
- Да уж. Действительно неприятная ситуация.
- Бедный Дэймон. Ему теперь стыдно всем в глаза смотреть.
- А почему он перед горой не сказал?
- Ты думаешь, кто-то бы согласился изменять составленный и утвержденный накануне маршрут?
- Нет.
- Поэтому и не сказал. Но, надеюсь, это последняя гадость. Иначе, я ее с горы к чертям сброшу. И все подтвердят, что это был несчастный случай.
- Да, Никки, будем надеяться. Но, лично мне все равно как лезть – лишь бы до вершины дотянуться.
- Ты всегда была не от мира сего.

Никки погладила меня по спине и пошла к остальным.

- Ты сильно не тяни с чаем, - бросила она через плечо. – Привал скоро кончится.
- Хорошо.

Как и сказала девушка, привал действительно был не долгим. Алиша… Да, почему-то именно Алиша, не смотря на плохое отношение к ней группы, твердо заявила, что привал окончен и пора идти дальше. Естественно, все её проигнорировали. Пришлось вмешаться Дэймону. Его послушали.

Начали взбираться дальше. Все шло хорошо, как и на первом участке. Шли сейчас в связке, но не прямо наверх, а немного огибая гору сбоку. Снега было много. Доходил до середины колен. Довольно сложно переставлять ноги точно в чужие следы. Но вскоре я время приловчилась. Луна светила ярко и завораживала взгляд. Из-за этого несколько раз чуть не потеряла равновесие, когда переставляла ногу. Наверху угрожающе нависали огромные снежные валуны. Казалось, что они вот-вот свалятся. Было жарко. Я хотела было расстегнуть куртку, но вспомнила слова Алиши и выбросила эту затею из головы. И только я подумала, что восхождение на эту гору самое прекрасное, что со мной случалось за всю жизнь, как откуда-то налетел сильный ветер.

- Ребята! Сейчас будет сложно... Сохраняйте спокойствие!

В голове послышался голос:

- И вот ты среди этих людей. Как думаешь, сколько им осталось жить?
- Не думаю, что им что-то грозит. Они опытные.
- Опытные? Каким бы опытным ни был человек, гора заберет плату. Цена восхождения – жизнь.
- Почему я должна тебе верить?
- А разве я тебе когда-то врал?

Огромный белоснежный пласт где-то наверху оторвался и начал падать на нас. Он цеплял новые пласты и вниз они летели уже вместе, создавая лавину. Даже слушая по рациям молниеносные команды инструкторов, спастись от снежного потока оказалось невозможно.

Пронеслась мысль: «Хорошее воспоминание. Жаль, что последнее…»
Наверх к содержанию

Мари

- Слушай, Мари, а ты уже знаешь новость? – воодушевленно выпалила местная больничная сплетница почти нависая над своей коллегой, которая тщательно вытирала мокрые полы тряпкой. Все знали, что верить сплетнице - себя обманывать, но не слушать ее не могли: боялись, что рано или поздно слух пойдет и про них. Тем более, прецеденты, как говорят, уже были, что тоже, в общем-то, слухи.
- Какую? – Мари надела на лицо маску искренней заинтересованности. - У тебя что ни час, то свежак какой-то - поди разберись, о чем ты.
- Я тут недавно за кофе ходила к автомату. Ну тому, который возле приемной на первом этаже. А там новенькую оформляют. Так я и постояла, послушала, что да как.
- И? Тут через день новенькие пациенты.
- Эта особенная. Я как поняла, ее в пятую положат, где наша рок-звезда окочурилась пару дней назад. Беременная она. Свою мать зарезала к чертям кухонным ножом. Эта красавица, можешь себе представить, горло чикнула мамашке и сидела кровью по полу узоры разрисовывала. Полиция округа решила даже до суда не ждать. Как отпечатки на ноже сверили с ее пальчиками, сразу к нам доставили. А кровище мало того, что по всей квартире...

Мари слушала в пол-уха. Особо вникать в жуткие подробности не хотелось. Да и работы невпроворот. До конца смены надо все успеть: тут бы полы домыть и по палатам пройтись с уборкой. А их аж семь. Но там проще: психи музыкой будут вливать свои нескончаемые истории в уши и остаток рабочих часов пролетит незаметно. Буйные привязанные, остальные веселые, а овощам вообще все-равно.

- Так вот... Ты вообще тут, Мари? Ау!
- Тут я, Джес, не ори так.
- Это хорошо. А-то смотрю, поплохело тебе. Это тебя от рассказа так вставило? Я ж только начала.
- Ага, ты продолжай. Я слушаю.
- Ну и наши ей говорят, мол...

Голова санитарки кружилась. Немного тошнило. Работать на трех работах сложно. Времени на сон почти не остается. Но что ни сделаешь ради будущего своей дочки, которая уже через год будет поступать в университет… А там денег еще больше, чем в школе просить будут. Способностями гениальными Бог дочку обделил, поэтому вместо грандов, как некоторым, придется за обучение платить маме и одной работы для этого мало.

- Мари, блин!
- Что?
- Ай, ну тебя. Кому я распинаюсь тут?
- Прости, мне правда некогда тебя слушать. Может в другой раз?
- Ага, в другой раз точно так же будет – ты как обычно, - Джес помахала рукой. - Ладно, чао бамбино.

***

Пятая палата. Про нее Джес говорила или нет? Мари не сразу ухватилась усталой рукой за психиатрический ключ в кармане, оперлась о дверь локтем, отдыхая десять секунд, глубоко вздохнула и вошла в палату , внося за собой ведро воды. Полы пару часов назад протирались, а вот подоконники и плинтуса остались без внимания.

Новая пациентка расслаблено лежала на кровати и смотрела в потолок глазами, не выражающими ничего, кроме полного отсутствия в этом мире.

- Здравствуйте, - сказала Мари. - Я уберу у вас тут. Хорошо?

В ответ тишина. Санитарка положила отжатую тряпку на подоконник, сняла перчатки и сделала пару щелчков пальцами перед лицом девушки – реакции никакой.


- Овощ, что-ли? Ай, убирать надо, - с этими словами Мари слабо махнула рукой в сторону пациентки и вернулась к работе.

***

Год спустя.

- Здравствуйте, Анна, - сказал врач, как только я появилась в дверях его кабинета, указывая раскрытой ладонью на мягкое кресло по другую сторону от своего стола. - Присаживайтесь.
- Здравствуйте, - ответила я и попыталась расслабиться.
- Вам удобно? Хорошее кресло? Мягкое?
- Да, оно замечательное, спасибо.
- Как Ваши дела?
- Хорошо.
- Самочувствие как? Настроение?
- Тоже в порядке, - улыбаюсь, но он знает, что я соврала сейчас.
- Вас что-нибудь злило в последнее время?
- Нет... вроде… - ага, сразу быка за рога, со старта к сути перешел, сволочь. - Еда больничная мне не нравится, и я уже сколько времени тут, а все пытаюсь убедить себя в обратном. Она меня не злит, не подумайте. Просто хочется накормить этой дрянью тех, что её готовит.
- Что-нибудь еще есть, что Вам не нравится? Кроме еды, разумеется.
- Доктор Вайнер, меня каждый день накачивают препаратами так, что я, откровенно говоря, не совсем осознаю говорим ли мы с Вами по настоящему или мне это снится.
- Может, Вам снилось что-то, что вас разозлило?
- Возможно. Но сны… - я улыбнулась во весь оскал. - Они такие ветреные – стоит проснуться, и уже ничего не помнишь.
- Санитарка Мари Хершил говорит, что Вы не нее напали, - о, вот и суть всей сути.

Но как же мне приятно вспоминать это сладкое кровавое событие… И нет, во мне не было злости. То, что я делала, можно было назвать освобождением. Как же она визжала тогда от страха, смотря мне в глаза и видя в них его пылающий взор. Жалкая, не способная понять оказываемой ей чести и всей значимости моего решения принести ее в жертву Агриэлю, слабая духом и привязанная тяжелым грузом земных ценностей… Она умоляла пожалеть ее ради дочери, пачкая своей грязной кровью пол моей палаты. От таких нужно избавляться. Нужно избавлять их от самих себя. Он так сказал. Он прав. Я била ее своими руками и ногами, а демон не позволял мне размахнуться слишком сильно, растягивая удовольствие, наслаждаясь её хрипами. И всё же, нам оставалось совсем немного: еще с десяток ударов и для нее все бы кончилось. Но в палату ворвались санитары и не дали нам закончить. Будь они все прокляты!

- Вы же знаете, что она сумасшедшая. – я зачем-то стала оправдывать себя, хоть вины абсолютно не чувствовала. - У нее вон даже лицо постоянно зеленое, точно лекарства ворует и колется. Я бы на Вашем месте ей не доверяла.
- А как Вы обьясните, что ее слова подтверждаются записью с камеры видеонаблюдения в палате?
- Это была не я.
- А кто?
- Это все Агриэль.
- Анна, - доктор вздохнул. - Мы же с Вами уже говорили на эту тему. Демонов не существует. Вам нужно это понять.
- Да? Понять? А как Вы это обьясните, мистер Вайнер? - я кинула ему на стол листочки, исписанные вдоль и поперек чьей-то дрожащей рукой, которые до этого прятала в кармане.
- Это Вы писали?
- Чем? Вы мне не даете ни бумагу, ни, тем более, ручку или карандаш.
- А где Вы их нашли, Анна?
- Какая разница? Они в палате под моим матрасом, за шкафом... везде. Я уверена, что это не все листики - точно есть где-то еще.
- Хорошо, я ознакомлюсь с ними. Можете пока идти в свою палату.
- Где мой сын? Зачем Вы его забрали у меня?
- Анна, Ваш ребёнок находится в одном из лучших приютов Нового Орлеана. Вам не о чем беспокоиться.
- Я хочу его увидеть!
- К сожалению, это невозможно. Вас отсюда выпустить не получится - сами знаете. А мальчик Ваш еще недостаточно взрослый, чтобы Вас проведывать. Потерпите. Возможно в будущем вы встретитесь. Если Ваш сын этого захочет.
- Как же он узнает обо мне?
- Я обещаю, что лично расскажу о Вас, когда ему исполнится шестнадцать.
- Вот толку с того, что Вы потратили мое драгоценное время?
- Идите уже, Анна...

Как только дверь за девушкой закрылась, доктор Вайнер взял в руки верхний листик. Несмелая рука пыталась вывести текст более-менее отчетливо и понятно, но получилось все равно криво. Тем не менее, текст читался легко:

"Жизнь - штука странная. Вчера я был на пике славы: много шумных поклонников, цветов, автографов, восторженных воплей и признаний..."

"Жить воспоминаниями - тяжелая участь. Для всего мира я словно комета..."

Действительно, очень похоже, что писала не Анна, а предыдущий пациент палаты. Уж очень описания похожи на жизнь того бедного музыканта. Доктор перевернул листочек. Почерк был тот же, но стал не таким аккуратным, рваным.

"Я видел, как взрываются звезды у меня над головой. Я видел... Его картины всегда были яркими, красочными, жестокими..."

"Он назвал свое имя. Агриэль."

Вайнер устало бросил листочек обратно на стол и потер виски:

- Снова Агриэль… И совпали же два фанатика. От этой писанины она только укрепила идею бреда. А я уж было понадеялся на ремиссию… Мне нужен кофе. – врач вышел, по привычке захлопывая за собой дверь, когда слова на обрывках листов засияли алым и снова привлекли его внимание...

Наверх к содержанию